Том I. Полное собрание сочинений в 15 томах - Страница 66

совершенно грациозны и т. д., так что у меня рождается сомнение, буду ли доволен я этим, т.-е. буду ли смотреть на нее, как на существо высшего разряда.

Странно сказать: серьезно ли у меня бродят в голове все эти мысли или нет, или я их просто считаю за сон, бред, роман - этого нельзя сказать, этого я не могу решить; кажется, это принадлежит к тому же разряду, как, напр., мои мысли о коммунизме и решительном господстве этой системы; не могу сказать, что это только мечта, а спросите: "Да неужели вы думаете, что это что-нибудь такое положительное в будущем, как, напр., то, что вы кончите хорошо курс, или что человечество, конечно, достигнет многого, что теперь кажется невозможным для достижения?" - конечно, я должен отвечать: "Нет", а между тем, эти мысли хотя и не волнуют меня, а все-таки странно - ведь толпятся в голове, и нельзя сказать, чтобы мало занимали; конечно, занимают не бог знает как, а ведь думаю о них. Какой странный я человек, пре-уморительный.

30 [октября]. - Утром писано о вчерашнем дне, т.-е. о 29 окт. - Был у Ворониных, как обыкновенно. Залеман принес 14-ю часть Беккера, о которой я говорил ему несколько времени назад (когда он был у меня), и я читал ее. Итак, Гизо всегда был последователем одной и той же партии, исповедывал одни и те же начала - хорошо, я его уважаю - един всегда был в теории и практике.

30 [октября]. - Как Антон не подал самовар во-время, то я не успел к Фрейтагу. Взял письмо на почте; после в библиотеке сел читать "Revue d- d. Mondes" и позабыл было о письме; вспомнил, и когда стал распечатывать,- сердце билось: в этом письме должен был быть ответ на мое письмо, в котором говорю о неудобстве квартиры. Хорошо, - отвечали так, что меня обрадовало. Теперь жду случая сказать об этом им; так, я имею доверие от папеньки и маменьки. Третью лекцию также читал в библиотеке. Перед четвертой, с Корелкиным когда остался в аудитории, как это обыкновенно теперь бывает (я не выхожу в коридор, потому что мне смерть не хочется встречаться ни с кем, ни с Алекс. Иван., ни с кем из суб-инспекторов, так, по какой-то всегдашней моей антипатии видеть тех, кто имеет право сказать что-нибудь мне) в аудитории никого обыкновенно не остается на несколько секунд, раньше всех приходят назад обыкновенно Корелкин и Соколов - так я с Корелкиным стали выжимать губку, которая была уже сухо выжата: он не мог выжать воды обеими руками, я два раза, раньше и после его пробы, выжимал одною. Это мне было приятно - так, в самом деле, странен человек: я весьма рад своей телесной силе, весьма рад и доволен ею и "Случаями выказать ее.

У Срезневского сели мы с ним, и у нас не было чернил, так что должны были пересесть - як Тушеву, он к другому месту. Несколько дней у Меня явилась мысль о том, что я слишком много говорю в аудитории с Корелкиным, и это мешает моему

сближению с другими студентами, и я как-то стал от него отстраняться, т.-е. первый не стал заговаривать с ним, да и пошлым мне он стал казаться, хотя хорош тем, что я всегда господствую над ним своими мнениями и имею свободу говорить их. - Когда пришел, хотел идти к Вас. Петр., но дожидался чаю, а его подал Антон только в 7_1/2 час, поэтому не пошел. Читал 14-ю [часть] Беккера и писал Срезневского; дописал до собственных имен, как доказательства родства между славянами и немцами. Теперь половина 12-го. Купил почтовой бумаги в магазине подле Юнкера (у Косжовского в доме) и конвертов на 50 коп. сер.

31 [октября]. - Вчера день прошел ровно без всякой пользы. Ничего не думал. Только слегка головою чувствовал досаду, что мешают. Весь день читал сначала "Сын отечествqqа" , после роман Купера "Последний из могикан". Все это хорошо, если угодно, но ничего нет, ни характеров, т.-е. типов, ничего, а только чудаки и герои в различных формах. Это не то, что Гоголь, и читать его можно только раз (это писано поутру). Ходил к Вас. Петр, и не застал обоих и был отчасти доволен этим. Пойду ныне.

Ноябрь

1[ноября].- (Это пишу снова поутру на другой день.) В университете виделся с Вас. Петр., который сказал, что получил приглашение явиться в театр и пойдет завтра, т.-е. нынешний день. Дай бог успеха. Вечером был у них. Застал Ив. Вас. и в 8 час. пошел к нему. Он был мил, а я -сначала несколько обрезывал его, так что Над. Ег. смеялась (за то, как мог приходить в пальто). Вас. Петр, сказал еще, что то место, которое предлагают, зависит -от того, получит ли сам тот, который предлагает, то место, о котором теперь хлопочет, потому что это право его - тогда будет место письмоводителя. У Устрялова вчера, во второй раз уже, не писал ничего - не было чернил - и теперь решился носить их к нему, однако, что нельзя будет писать - не догадывался.

2 [ноября]. - Написал домой два письма: одно вложил Ив. Гр. со своим и сам отнес; другое, в котором я написал ответ на доверенность ко мне и что теперь обстоятельства изменились и сами верно Терсинские перейдут с квартиры, отнес я сам. - Никитенки не было. Я дочитал историю (3 том) Гизо в университете - великий человек, он переменил несколько мои мнения и, как сам думает, что souverainetй принадлежит не народу, a au droit, а lajustice, и решительно убедил меня в своих мнениях, которые излагает там, - человек гениальный решительно, что за светлость ума и взгляда, что за сила в мыслях, что за логика в доказательствах! И он решительно приверженец новой Франции, как называет ее там, - и между прочим после этого для меня еще темнее, как мог он ошибиться и пасть - рок увлек этого человека! Но я верю в совершенную чистоту его.

Дал Куторге подписать Droysen Alexander der Grosse,чтобы вместо этого взять Гизо IV и V томы. После был в бане, где было весьма много народа, так что мне было неприятно, шум, крик, воды не дождешься, и поэтому я, кажется, плохо вымылся. После писал Срезневского. (Да, я ему, как и думал, сказал, что вчера он говорил, читая Паннона житие Кирилла, что Амвросий волхв (он говорит: верно эмир) и что ответ Кирилла: "Я внук изгнанного царедворца"-должно понимать в богословском смысле, - что "я внук падшего Адама". Он сказал, что это уже думали, но что это не так и что здесь в самом деле пропущено несколько строк в ответе, где Кирилл говорит о достоинстве своего отца. Кажется, я слишком настаивал на своем мнении в последнем случае, так что показался ему долбоголовым, но говорю решительно без всякого ощущения и предзанятия и думы об этом: это хорошо, новый шаг к устранению робости и глупости.) Дописал до литовских слов в славянском для Срезневского.